Авторская страница

поэта, автора-исполнителя песен, прозаика


Владимира Гинсбурга

г.Самара

Увидев необычного стража порядка, он едва не расхохотался. Но когда за спиной участкового нарисовалось крадущееся по ступенькам человекоподобное существо, Жженый сдержаться от хохота уже был не в состоянии. Это существо отдаленно напомнило ему того довоен-ного дворника – сторожа дядю Васю, – который охранял возле овощ-ного магазина деревянные ящики, за что и получал каждый день по литровой бутылке вина от продавщицы тети Вали. Но однажды, когда он не обнаружил эти ящики на месте, ему пришлось стать закорене-лым трезвенником.

– Да! Руки вверх! Вы арестованы, – вслед за словами странного милиционера выпалил из себя этот чудной с пропитым лицом мужи-чок, удивительно похожий на довоенного дядю Васю.

Так вот, продолжаю, глядя на такое цирковое представление, Жженый зашелся хохотом. Однако дело приняло серьезный оборот. Он мигом прочухал, что в данной ситуации не время для веселья. Он дернулся было обратно, внутрь квартиры, но захлопнуть на защелку дверь ему помешала нога милиционера, поставленная между дверью и стенным косяком. Жженый прекратил сопротивление, отдавая себе отчет, что какие-либо действия, предпринятые с его стороны, будут уже просто бессмысленными. А несколькими минутами позже подос-пела дополнительная помощь в лице правоохранительных органов.

Потом был суд. И Петр Ремезов пошел по этапу отбывать свой второй срок заключения.

В свою очередь, дворник Матвеич и участковый инспектор Но-виков высоко поднялись в глазах профессорской четы, получив до-вольно приличные премиальные в денежном эквиваленте.

После этого веселый дворник каждый день на протяжении цело-го месяца не просыхал, распевая на всю округу одну и ту же песню, вернее, первые ее строки: «Шумел камыш, деревья гнулись».

38.

Давайте вернемся в тот далекий 1932 год. В холодной сибир-ской глуши находится зона, расположенная близ деревни Чистые Ключи. Что же все-таки произошло в том далеком 1932 году?

Я уже описывал ранее вкратце, как на одной из шахт, находя-щейся между этой глухой деревушкой и зоной строгого режима, про-изошла страшная трагедия. Каким-то непонятным образом на шахте прогремел ужасающей мощности взрыв, в результате которого были заживо погребены заключенные, работающие на этой шахте.

Попытаюсь, уважаемые читатели, более подробно описать со-бытия, приведшие к той страшной трагедии.

Из Москвы для расследования этого происшествия в срочном порядке выехала чрезвычайная комиссия. По приказу самого Сталина перед комиссией была поставлена четкая задача: в кратчайшие сроки установить причину такого мощного взрыва, а главное, – выявить ор-ганизаторов и исполнителей теракта. Ни у кого из членов комиссии не было сомнений в том, что это была диверсия. А значит, они были обязаны установить, кто эту диверсию совершил. Но для чего и кому это было нужно, напрашивался сам по себе логический вопрос? Ну взорвали шахту, ну грохнули одним разом почти четыре десятка зеков. Однако никто не мог понять, каковы же были мотивы для со-вершения террористической акции в далекой сибирской глуши. Ведь куда логичней было бы произвести подобную акцию на каком-нибудь крупном промышленном предприятии такого же крупного промышленного города, после чего мог бы последовать огромный политический резонанс. «Но какой политический резонанс может произойти после взрыва на шахте (пусть даже при этом погибли несколько десятков заключенных), где обитают одни зеки да медведи, да немногочисленные жители деревни, расположенной неподалеку от зоны»? – ломали свои головы члены госкомиссии. А террористов в любом случае надо было подать Сталину на блюдечке. Время шло. Комиссия трудилась в поте лица. Тем не менее, положительных результатов в этом запутанном деле так достигнуть и не удалось. Что же оставалось делать? Комиссия находилась между молотом и наковальней. Выход напрашивался только один: необходимо было самим сфабриковать дело, чтобы отвести удар от себя и не оказаться в качестве заключенных на этой же зоне. Незамедлительно были арестованы начальник зоны, несколько человек из числа его подчиненных, несколько человек из числа ИТР, занимавшихся разработками месторождений, а также ряд начальников, под управлением которых производились работы на се-ребряных рудниках. Под нажимом НКВД почти все арестованные признались, что они являются членами подпольной троцкистской террористической организации, что в результате их действий и был произведен взрыв на шахте, повлекший за собой множество человече-ских жертв. Из подследственных также были выбиты признания в том, что и ранее они неоднократно принимали участие в террористи-ческих актах.

По окончании следствия все члены подпольной организации были объявлены врагами народа и приговорены к высшей мере нака-зания – расстрелу. Приговор был незамедлительно приведен в испол-нение. Таким образом, благодаря «скрупулезной работе», проведен-ной московской следственной группой на шахте под магическим на-званием «Светлый путь к коммунизму», была раскрыта и обезвре-жена крупная подпольная террористическая организация, вследствие чего все члены этой организации понесли заслуженное суровое наказание. В свою очередь, все члены госкомиссии были представлены к различным наградам и поощрены дорогими именными подарками.

Заключенные, отбывавшие свои срока, – как уголовники, так и политические, – чалились все вместе на одних зонах. Так, со всей на-шей огромной страны коммунистический конвейер бесперебойно по-ставлял бесплатную рабочую силу. Этими руками строились огром-ные промышленные предприятия: железные дороги, гидроэлектро-станции, сталелитейные заводы, Беломорканал, Магнитка, Днепро-гэс. Словом, весь народ Страны Советов, – как простые трудящиеся, так и заключенные – были задействованы в глобальном по своим масштабам механизме под названием «Мы придем к победе коммунистического труда!», «С нами Ленин, с нами Сталин!» И, ко-нечно же, самое тяжкое бремя на всеобщей коммунистической стройке, ложилось на плечи терпил, которые чалились в поте лица за колючей проволокой, так как этот контингент использовался в качестве рабочего скота. Работая в нечеловеческих условиях и не имея никаких социальных прав, десятки миллионов заключенных по всей нашей необъятной Родине поднимали чуть ли не весь экономический потенциал большевистской России.

39.

Уголовники и политические постоянно между собой враждова-ли. Зачастую между ними вспыхивали конфликты, заканчивающиеся поножовщиной и жестокими избиениями друг друга (нередко со смертельным исходом). А что делать? Разные понятия и совершенно разные убеждения. Даже трудно себе представить, чтобы где-нибудь в нормальном цивилизованном обществе в тюрьмах содержали вме-сте политических и уголовников. Такой парадокс возможен был только в Стране Советов.

1932 год. Ян Казимирович Павловский к этому времени прора-ботал на должности начальника колонии почти шесть лет. Заключен-ные, отбывавшие различные срока заключения на этой зоне, в основ-ном были задействованы для работ на шахтах по добыче серебряной руды, а также в переработке руды в слитки чистого серебра. Находясь на этой должности шесть лет, Павловский зарекомендовал себя с наи-лучшей стороны. Ему были даны огромные полномочия. Он был хо-зяином не только на зоне, но и на шахтах, где ЗК добывали руду, пе-рерабатывая ее в серебряные слитки. Большевикам необходимо было серебро, а то, каким образом его добывали, не имело никакого значе-ния. Был спущен план, а значит, его безоговорочно необходимо было выполнять. Иначе ты враг народа. А как мы знаем из истории своей страны, к врагам народа всегда применялись самые суровые меры. Но Павловский, успешно выполняя и перевыполняя план по поставке се-ребра в закрома Родины, вынашивал в себе еще один план, более дерзкий, более изощренный, благодаря которому он рассчитывал хоть как-то насолить большевикам.

В чем же заключался столь опасный и дерзкий план? План, ко-торый в тайне от всех остальных вынашивал в своей голове началь-ник зоны строгого режима. Хотя был еще один человек, посвященный в коварный замысел хозяина зоны. Человек, о котором в скором вре-мени мы с вами непременно узнаем.

Из более ранних событий нам известно, что Павловский имел огромный зуб на большевистский режим. Однако в силу определен-ных обстоятельств вынужден был скрывать свою ненависть к Сове-там. Еще за пару лет до того трагического ЧП на шахте «Светлый путь к коммунизму», ставшей братской могилой почти для сорока за-ключенных, Яна Казимировича неожиданно посетила ошеломляющая мысль: а не утаить ли ему от большевиков небольшую часть серебря-ных слитков? Ну скажем, тонну или полторы? Разве не в праве он по-лучить компенсацию от тех, кто превратил всю его жизнь в нечелове-ческие страдания и муки, кто отнял у него самых близких, самых родных в жизни людей, принудив его при этом быть прямым пособ-ником в их бесчеловечных злодеяниях?

С того часа, как его посетила столь дерзкая мысль, он приступил к вынашиванию и постепенной реализации своего плана.

Практически все серебро в виде слитков под строжайшим кон-тролем вывозилось из Сибири в Москву под грифом «Совершенно секретно».

Ян Казимирович понимал, что первое, с чего надо было начи-нать, – это оборудовать специальное помещение для складирования серебряных слитков. А в силу того, что он был полноправным хозяи-ном, как на зоне, так и вне ее и мог контролировать все производст-венные работы по добыче руды и по переработке этой руды в слитки, он понимал, что имеет возможность утаить от государства энную часть драгоценного металла. Главное, – все обустроить так, чтобы на него не пало подозрение. Но вместе с тем, ему было совершенно оче-видно, что в одиночку с таким непростым делом справиться невоз-можно. А значит, необходимо было найти человека, на которого мож-но было бы положиться как на самого себя. Но где такого найти? Из числа подчиненных? Это нереально. Заложат, как пить дать. Среди зеков? Такое возможно. Надо искать нужного человека среди осуж-денных по политическим убеждениям.

Политических в лагере находилось немало. Таковыми являлись в основном те, чьи взгляды не всегда совпадали с политикой больше-визма, и, главным образом, с взглядами хозяина Кремля – Вождя ми-рового пролетариата. Достаточно среди них было и осужденных по той же статье, которые вообще не имели никаких взглядов. Тем более, против большевистского режима. Эти люди были осуждены и брошены в лагеря за горсть зерна с поля, взятую чтобы не окочуриться с голоду, по ложному доносу каких-нибудь недоброжелателей, или же они просто оказались за колючей проволокой, сами не зная за что. Кстати, стукачество в России приветствовалось во все времена и при любой власти. В особенности, в период сталинского правления.

Павловский понимал, что для реализации своего плана ему ну-жен именно человек, который оказался в зоне за свои политические убеждения и взгляды, не совпадающие с политикой партии больше-виков. Ян Казимирович не сразу нашел такого человека. Но после скрупулезного отбора и методом исключения ему все же удалось найти того, кто был ему нужен. Этим человеком оказался один ярый противник сталинского режима по идеологическим убеждениям Са-муил Яковлевич Бергер.

40.

Бергер отбывал свой срок заключения в этой зоне с 1926 года. Он был осужден по политической статье сроком на шестнадцать лет. Еще до революции 1917 года Самуил Яковлевич состоял в партии меньшевиков. Все деяния этой партии были направлены против цар-ского правления. Меньшевики, впрочем, как и большевики, всеми си-лами пытались увлечь за собой народные массы. Те и другие хорошо понимали, что взять власть в свои руки возможно только путем рево-люционного переворота в стране при поддержке народа. Методы для достижения власти как у одних, так и у других были практически од-ни и те же.

Я не хочу слишком углубляться в подробности тех исторических процессов. Для этого имеется специальная литература. Скажу кратко: партия большевиков во главе с Ульяновым-Лениным победила и всерьез и надолго (почти на 70 лет) взяла власть в свои руки в октябре 1917 года. И об этом, полагаю, в СССР знает каждый школьник. (Примечание: в бывшем СССР). А вот партия меньшевиков потерпела фиаско. Правда, многие из тех, кто находился в рядах меньшевистского движения, после 1917 года примкнули к большевикам. Но не все. Так вот, из тех, кто не изменил своих политических взглядов, и был Самуил Яковлевич Бергер.

Давайте вкратце коснемся биографии этого человека.

Родился Самуил Яковлевич в 1894 году в Киеве в довольно за-житочной еврейской семье. Отец его всю жизнь проработал ювели-ром, сколотив весьма приличное состояние. Детей в семье было трое: старший сын Абрам, средний – Самуил и младшая дочка Ася. После окончания гимназии Бергер переехал из Киева в Петербург для про-должения учебы в университете. По своей природе он с юных лет был склонен к точным наукам. Блестяще окончив гимназию, в особенно-сти по таким дисциплинам, как физика и математика, он без труда выдерживает экзамены в Петербуржский университет, где и зачисля-ется студентом на физико-математический факультет, продолжив учебу в этом ВУЗе. Молодые годы Бергера и Павловского были чем-то схожи. И тот, и другой с разницей примерно в два-три года после окончания гимназий переехали жить в Петербург для получения высшего образования и были зачислены в университет. Правда, Пав-ловский (как вы об этом читали чуть ранее) был отчислен из универ-ситета за неуспеваемость, так и не получив диплома о высшем обра-зовании, а Самуил Яковлевич блестяще окончил факультет физмата, продолжив учебу в аспирантуре. После окончания аспирантуры ему была предложена вакансия преподавателя по физике и математике.

В то время, когда Самуил Бергер учился в аспирантуре, в России происходили знаменательные исторические события. Революция, о которой так долго мечтали большевики, свершилась. «Фабрики и заводы – рабочим. Земля – крестьянам!» – провозгласил великий Ленин.

Земля досталась крестьянам, фабрики и заводы – рабочим, но жизнь от этого у них слаще не стала.

Еще в студенческие годы Самуил Бергер был пропитан духом революции. Да и не только он один, но и многие студенты универси-тета были пропитаны тем же духом. Почти все они были вовлечены в различные подпольно-революционные кружки. Каждый по-своему наивно полагал, что сможет облегчить жизнь народу. И Самуил Бер-гер, состоявший в подпольной партии меньшевиков, среди них не был исключением. Кстати, ему еще относительно повезло в том, что при всех катаклизмах того времени, ему удалось успешно окончить университет, затем – аспирантуру и продолжить дальнейшую преподавательскую деятельность. Но только до 1926 года.

Как складывалась впоследствии судьба Самуила Яковлевича Бергера, нам еще предстоит узнать.

41.

«Почему, почему судьба ко мне так несправедлива»? – лежа на нарах, размышлял Жженый.

Тот далекий 1963 год. Ленинградский районный зал суда:

«Именем РСФСР Ремезов Петр Павлович, 1932 года рождения, на основании статьи…, пункт… приговаривается к восьми годам ли-шения свободы с последующим отбыванием наказания в колонии строгого режима».

Нижний Тагил. Да. С каким же чувством боли за самого себя, за свою несложившуюся жизнь вспоминал Петр Павлович Ремезов тот спецвагон, в котором судьба несла его отбывать свой второй срок за-ключения.

Еще тогда, в 1963 году, после вынесения ему приговора, он от-четливо осознал, что уже никогда не свернуть ему с этих рельс, по которым так стремительно, точно в пропасть, несет его спецвагон туда, где находится конечная остановка под названием «Прощай, свобода, на долгие-долгие годы».

Свой второй срок заключения Жженый отбывал в Нижнем Та-гиле, в колонии строгого режима. Да, он уже был не тем простым на-ивным юнцом, которого в 1950 году из проходной завода отправили по этапу отбывать первый срок заключения в далекую и непонятную ему сибирскую таежную глушь. Отбывая свою первую ходку в нече-ловеческих условиях жизни, он каждую ночь, лежа на нарах, убеждал себя, что должен преодолеть весь кошмар и ужас, ложь и несправед-ливость, голод, холод, побои, обиды, непомерно тяжелый труд, что-бы, выйдя на свободу, твердо встать на честный правильный путь и навсегда вычеркнуть из жизни те десять лет, которые судьба так без-жалостно отвела ему в знак испытаний. Но, увы, все вернулось на круги своя. Опять этап, опять конвой, и восемь лет хоть волком вой. Правда, вместо положенных восьми Жженый отбыл в колонии четыре года, получив справку об освобождении осенью 1967 года. Его срок был сокращен по амнистии (по случаю пятидесятой годовщины Ве-ликой Октябрьской социалистической революции. На этот раз, выйдя на свободу, Жженый уже точно знал, что никакой семьи, никакого за-вода, никакого правильного пути у него больше никогда не будет.

Кореша закатили ему встречу, как Генсеку ЦК КПСС. Поляна была накрыта в лучшем ресторане города со всеми вытекающими от-туда удовольствиями. Кстати, Генеральным секретарем ЦК КПСС в ту пору был наш дорогой, любимый и глубоко всеми уважаемый Лео-нид Ильич Брежнев, тоже немалый любитель оттянуться вволю на бескрайних просторах своей необъятной многонациональной Родины. Да ну, Царствие ему небесное. Добрый был мужик.

С неделю братва пышно отмечала освобождение Жженого и других авторитетов, откинувшихся на волю. Еще бы! Гудеж шел та-кой, что доносился громким эхом от Питера до Кремля. Ну и, конечно же, не забывали произносить тосты и за пятидесятую годовщину Великой Октябрьской социалистической революции, по случаю которой и была объявлена большая амнистия.

 

 

 

Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82