Авторская страница

поэта, автора-исполнителя песен, прозаика


Владимира Гинсбурга

г.Самара

Виктория Александровна прошла в комнату сына и села на пу-фик. Какое-то время между матерью и сыном сохранялось натянутое молчание. В конце концов, первой прервала затянувшуюся паузу Виктория Александровна:

– Андрюша, я вижу, как ты мучаешься и страдаешь. Прошу тебя, познакомься с хорошей, порядочной девушкой. И если у вас с ней за-вяжутся серьезные отношения, женись. Я уверена, Настенька там, на небесах, с пониманием отнесется, если ты примешь такое решение. Да, ты должен постоянно помнить о ней и о сыночке Юрочке. Но пойми, у тебя вся жизнь еще впереди, и ты должен продолжать жить будущим, а не прошлым. Они там, в той неведомой нам жизни, а мы здесь, на этой земле. И пока мы находимся здесь, мы должны жить, любить, создавать семью, радоваться прошедшему дню и наступле-нию нового дня. В этом и заключается смысл нашей жизни. А те, ко-торые находятся там, они нас простят и поймут.

– Мама, я совершенно с тобой согласен, но... – сын на секунду замялся, – но я хочу тебе кое о чем сказать. Пожалуйста, выслушай меня и не перебивай. Вчера я познакомился с одной женщиной. Именно от нее я тебе звонил по телефону. Эту женщину зовут Раиса. Она примерно такого же возраста, как и я. Правда, была замужем и имеет двоих детей. Двух девочек-близняшек.

Виктория Александровна застыла на месте, точно пораженная громом и молнией.

– Успокойся, прошу тебя, – произнес Андрей, глядя на реакцию матери. Затем продолжил дальше. – Возможно, у меня с ней завяжут-ся серьезные отношения. Представляешь, она удивительно похожа на покойную Настю. Как будто бы сама судьба послала мне ее взамен Анастасии. Одним словом, я хочу предложить этой женщине руку и сердце.

Было просто невозможно поверить в то, что мать только что ус-лышала от сына. Она могла представить себе все что угодно. Но что-бы ее единственный любимый сын принял решение жениться на женщине, у которой двое детей!

– Андрюша, дорогой, ты отдаешь себе отчет? Эта женщина была замужем и имеет двоих детей от другого человека. Погляди, сколько вокруг незамужних девушек. Любая с радостью согласится выйти за тебя замуж. Я боюсь, ты совершаешь непоправимую ошибку.

– Мама, постарайся дослушать меня до конца. Это еще не все. Я хочу рассказать тебе, кто эта женщина.

И сын посвятил мать во все подробности, касающиеся четы Не-федовых.

Виктория Александровна молча и неподвижно сидела на пуфи-ке. Со стороны могло показаться, будто бы женщина окаменела. И это не мудрено было понять. Она была не на шутку поражена заявлением сына жениться на женщине с двумя детьми. А уж то, что она услышала от него чуть позже, повергло ее в неописуемый ужас. Вынести такой удар было сложно.

– Ты это всерьез, сынок? – после нескольких минут гробовой тишины с трудом выдавила из своих уст Виктория Александровна.

Сын ничего не ответил. И вновь между матерью и сыном воца-рилась мертвая тишина.

– Поступай как знаешь. Больше я вмешиваться в твою жизнь не собираюсь. Но учти, если с тобой вдруг еще раз что-то случится, мое сердце не выдержит такого удара.

– Мама, обещаю, я сделаю все, чтобы твое сердце билось еще долгие-долгие годы.

После разговора с матерью Андрей вновь улегся на диван, по-грузившись в задумчивое состояние. Прошло с полчаса. «Надо позво-нить Раисе», – мелькнула в голове мысль. Не долго думая, он поднял-ся с дивана, подошел к телефону и набрал ее номер. На другом конце провода раздался мягкий, приятный женский голос:

– Я вас слушаю.

– Рая, здравствуй. Это Андрей. Ты меня ждешь?

В ответ на свой вопрос, он услышал:

– Я тебя жду уже целую вечность.

– Даже так, – улыбнулся Андрей. – Тогда можешь считать, что ты меня дождалась. Скоро я у тебя буду.

Виктория Александровна, застыв возле приоткрытой двери ком-наты, слушала, о чем ее сын разговаривает по телефону.

После телефонного разговора с Андреем Раиса засуетилась: «Надо что-то приготовить. Привести свой внешний вид в порядок. Не понимаю, почему я с таким нетерпением жду этого совершенно чужого мне человека»? Опять в голову полезли всякие мысли: «Может, я вовсе ему не нужна? Увидел, что вроде не бедная, довольно приличная квартира с обстановочкой и решил всем этим просто попользоваться. Отведет душу с красивой бабой – и в кусты. Нет, я не верю, что Андрей такой корыстный человек или просто бабник. На него это не похоже. А ведь он и не знает, что у меня двое детей. А что будет, когда узнает»?

В ванной комнате Раиса спешно приводила свою внешность в надлежащий вид, при этом постоянно ловила себя на мысли, что Анд-рею она не нужна. «Позабавится денек-другой и слиняет», – сверлила голову навязчивая мысль.

Покрутившись возле зеркала еще несколько минут, она поспе-шила на кухню накрывать на стол, чтобы к приходу желанного гостя все было в ажуре. И вдруг прозвенел звонок в дверь. Раиса, точно на крыльях, полетела с кухни по коридору к входной двери. И, даже не спросив, кто там, распахнула входную дверь настеж. У порога квар-тиры стояла Смирнова.

– Здравствуй, Рая. Мне необходимо с тобой переговорить по очень важному делу.

55.

Оттрубив свой третий срок на полную катушку, коронованный вор в законе Петр Павлович Ремезов откинулся на вольные хлеба.

Сидя в купейном вагоне поезда, Жженый пребывал не в самом лучшем настроении, даже сознавая то, что он вновь обрел долгождан-ную свободу. Да. Скорый мчал его на свободу.

Опять свобода! Какое это сладкое слово! Ты можешь позволить себе все: театр, кино, рестораны, любые увеселительные заведения, женщин, вино, разнообразную вкусную еду. Короче, ты сам себе хо-зяин. И нет над тобой хозяина за колючей проволокой. Нет стороже-вых псов, конвоя по периметру, вышек с вертухаями, бесконечного надрывного лая сторожевых псов и на протяжении всего срока от звонка до звонка звенящего до одури голоса: «Подъем! Отбой! Выхо-ди на поверку»! И все же выход на вольные хлеба Жженого особо не радовал (хоть он и стал коронованным вором в законе), ведь за спи-ной было уже сорок шесть лет бесполезно прожитой жизни. А свое будущее в розовых тонах Ремезов не видел. Да и какое может быть будущее, если он не имеет права завязать со своей воровской жизнью, создать семью, о которой он всегда так мечтал, пойти работать на за-вод и зарабатывать честные деньги. У него нет права на простое чело-веческое счастье. Сколько раз по ночам, лежа на нарах, Жженый меч-тал о собственной семье. Чтобы у него были дети, которых бы он ле-леял и любил больше всех на свете. Отдавал бы им всего себя, и они выросли бы здоровыми, умными, крепкими, а главное, – достойными гражданами своей страны. Но обо всем этом Петр Павлович Ремезов мог только мечтать и не более того.

Жженого встретили на свободе со всеми соответствующими по-честями. Гуляй, братва, на всю катушку, пока свобода нам дана!

И опять как по-накатанному закружило его вольными ветрами до следующего срока.

Однажды, отмечая в ресторане какое-то большое событие в кру-гу авторитетов и находясь уже в довольно нагруженном состоянии, Жженый спросил у одного законного:

– Скажи, почему я не имею права иметь семью, детей? Мы что, монахи?

– Хуже, – ответил тот. – Мы воры. Мы все живем вне закона. Воровские законы не дают нам право на такую роскошь, как обзаво-диться собственными семьями. На стороне – гуляй вволю, а чтобы создать семью – крест.

– Я все это знаю, – ответил Петр Павлович. – Но это же проти-воречит всем человеческим канонам! – стукнув кулаком по столу, прохрипел он.

– Возможно, ты и прав. Но не нами эти законы писаны, не нам их и менять.

– Значит, когда-нибудь так и сдохнем, как собаки под забором! И некому будет придти к нам на могилки, посидеть, принять стопку за упокой души и поставить свечку в церкви. Будь она проклята, эта наша воровская жизнь! – вновь прохрипел захмелевшим голосом Петр Ремезов.

Отбывая свой очередной срок заключения, еще за три года до освобождения, он узнал о трагической гибели подельницы Зойки-Мазохистки. Что же произошло осенним вечером 1975 года с женщи-ной, с которой судьба свела его на жизненном пути после первого срока заключения? И, быть может, благодаря которой, он поплыл по течению своей воровской жизни, не пытаясь даже этому течению со-противляться.

Сумрачным осенним вечером, когда Зоя проходила по аллее парка, из кустов неожиданно выскочил мужчина с топором в руках, набросился на Зойку и зверски зарубил бедную женщину.

Об этом нашумевшем деле еще тогда, в середине семидесятых, много писали в газетах и сообщали по радио. Газеты пестрели заго-ловками: «Граждане, будьте бдительны! Кровавый маньяк-убийца бросается с топором на беззащитных женщин, насилует и беспо-щадно их убивает. Гражданский долг требует от каждого из нас помочь милиции установить местонахождение кровавого садиста-убийцы».

Этим садистом было изнасиловано и зарублено семь женщин, в том числе несчастной жертвой стала и Зойка-Мазохистка. Несколько месяцев потребовалось сыщикам, чтобы выйти на след маньяка. Опасный серийный убийца был пойман и обезврежен. Им оказался тридцатидвухлетний преподаватель музыки из музыкального учили-ща. На вопрос следователя, зачем он так зверски убивал беззащитных женщин, тот отвечал, что хотел очистить мир от проституток, но, к сожалению, выполнить до конца эту миссию ему не удалось. По за-ключению судебно-медицинской экспертизы, маньяк-убийца был признан вменяемым. Он был приговорен судом к высшей мере нака-зания.

Разыскав на кладбище Зойкину могилку, Жженый возложил к ее памятнику огромный букет алых роз. Сколько все же приятных вос-поминаний было связано с этой красивой, умной, по-своему несчаст-ной женщиной! Неизвестно, как бы могла сложиться ее дальнейшая судьба, если бы в малолетнем возрасте Зоя не осталась сиротой. Да, ее родителей расстреляли во времена сталинских репрессий за то, что они были из дворянского сословия. Потом война, потом детдом. Можно сказать, еще ребенком она оказалась выброшенной с огромного судна в мировой океан: барахтайся и выплывай на поверхность как хочешь, а не хватит сил – тони».

«До чего же все-таки схожи наши с ней судьбы», – рассуждал про себя Жженый. – И хотя моих родителей, слава Богу, никто не расстреливал, моя линия жизни проходила тем же путем: война, дет-дом, скамья подсудимых. А дальше, что дальше? И сколько же таких молодых искалеченных судеб было выброшено с огромного судна по-среди мирового океана в те первые послевоенные годы? Сотни, тыся-чи, миллионы! Да и кто это считал? Кому-то удалось выплыть на по-верхность и не утонуть. А кто-то так бесследно и сгинул в пучине су-рового, коварного бездонного океана».

Мысли Петра Павловича вновь вернулись к той, к которой он пришел на могилу с огромным букетом цветов. Возможно, если бы ее судьба не сложилась так трагически, она могла бы стать гениальной актрисой или талантливым врачом, как ее мать? Да и неважно кем, просто, как миллионы своих соотечественников, она могла бы иметь семью, нарожать детей и быть замечательной любящей матерью.

Сидя на лавочке возле Зойкиной могилы, Жженый с каким-то глубоким и нежным чувством вспоминал тот далекий 1960 год, когда они познакомились в зрительном зале кинотеатра. Ему казалось, что это были самые счастливые годы его жизни. «Почему судьба оказа-лась к нам так жестока? Почему она переломала наши жизни, точно шестерни в каком-то огромном механизме? Ведь мы могли бы быть завидной парой, иметь детей, прививать им доброту, сострадание к больным людям, отдавать им всю свою любовь и теплоту, чтобы к старости они платили нам тем же? Но почему-то судьба выбрала именно нас, сделав несчастными изгоями в этом жестоком и неспра-ведливом суетном мире»? – Жженый сидел на лавочке возле ее моги-лы и был не в силах сдержаться от нахлынувших на него душевных страданий. Возможно, впервые в своей жизни он рыдал, точно малое дитя.

С мраморного памятника на него с очаровательной улыбкой смотрела женщина, с которой при иных обстоятельствах он мог бы быть самым счастливым человеком на свете. В какой-то миг ему даже послышался ее нежный, мягкий голос. Как будто бы он услышал сло-ва, от которых у него защемило сердце: «Петя, у нас с тобой все еще в этой жизни сложится, а нашу любовь никому не удастся разрушить».

Жженый, резко встряхнув головой, ощутил сырой, холодный, промозглый ленинградский ветер. Глядя на памятник, он произнес: «Прощай, Зоя. Мы в этой жизни никогда уже с тобой больше не встретимся. Разве что только в той».

Поднявшись со скамейки, он приподнял кверху воротник пальто и не торопясь побрел с кладбища.

 

 

 

Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82