Авторская страница

поэта, автора-исполнителя песен, прозаика


Владимира Гинсбурга

г.Самара

– Обязательно позвоню.

Машина, взвизгнув колодками, выехала на проезжую часть в на-правлении штаба округа. После того, как «Волга» скрылась из виду, Слащук неспешно побрела домой, пребывая в раздвоенных чувствах. С одной стороны, она была очень рада, что увидела давнюю подругу, что у той в жизни все хорошо. Муж – подполковник, которого возят на представительской машине. Благополучная, крепкая семья, да и детки: дочь учится в медицинском институте, а сынок выигрывает олимпиады по математике. Еще бы! Какой папа, такие и дети! А у нее? Слащук не успела развить свою мысль до конца. Ее мозг неожи-данно, как гром среди ясного неба, напомнил ей про картошку: «Гос-поди! Я забыла про картошку»! Она, словно ошпаренная, со скоро-стью звука рванула к дому. Когда она открыла входную дверь, ее об-дало едким запахом дыма, и в этот самый момент изнутри дома по-слышались чьи-то крики: «Пожар, горим»! Она даже сразу не смогла сообразить, что в доме мечутся ее экологи. Слащук влетела на кухню. Аркадий и Леонид, в одних трусах, чем могли тушили на кухне вос-пламенившиеся шторы. Хорошо, что пламя не успело перекинуться из кухни на другие комнаты. Спасло еще то, что ванна до краев была заполнена водой, где замачивалось белье, благодаря чему им удалось ведрами с водой сбить пламя и затушить пожар.

– Любовь Тарасовна, вы что, намеревались нас поджарить, как цыплят, а потом скушать на Новый год? – пошутил Леонид.

– Да, под горилочку, – добавил Аркадий.

– Нет, нет, что вы! У меня и в мыслях не было жарить вас, как цыплят, а потом кушать под горилочку, – точно всерьез восприняв эти слова за чистую монету, в ужасе ответила хозяйка дома. – Я про-сто хотела…

– Что тут у вас такое происходит?

Все трое повернули головы в сторону открытой входной двери. На пороге стояла женщина. Аркадий и Леонид стали с любопытством разглядывать вошедшую даму, точно картину в музее. Женщина средних лет произвела на молодых людей довольно приятное впечат-ление: из-под расстегнутого нараспашку пальто ласкали глаз аппе-титные груди. Дама чем-то напоминала одну популярную оперную певицу.

– Кто это?

– Ой, мальчики, это же как раз моя подруга, про которую я вам вчера говорила. Галина Суходруг.

– Не крокодил, – шепнул Донтц на ухо Кидайло.

– Ты прав, – ответил тот.

– Галя, у нас тут случился пожар.

– Что, эти экологи хотели поджечь твой дом?

– Нет, что ты, наоборот, они его тушили. И если бы не они, я бы могла пойти по миру с протянутыми руками.

– Слава Богу, что еще не с протянутыми вперед ногами, – с улыбкой произнесла Галина Суходруг-Задавалкина. Она прошла на кухню, посмотрела на полуобожженый потолок, на висящие лохмотья штор и на все то, что бывает обычно после пожара, своевременно затушенного, но успевшего все же натворить немало неприятных вещей, и сказала:

– Если все дружно возьмемся, к Новому году успеем.

– За что возьмемся, – спросил Донтц, – чтобы к Новому году ус-петь?

– Ну не за хрен же твой, – ответила Галина. – За ремонт, естест-венно.

После чего было принято единогласное решение всем вместе дружно взяться за ремонт, чтобы привести кухню к Новому году в божеский вид. И процесс потихоньку пошел.

До наступления нового, 1982 года оставалось три дня.

95.

«И вот я снова в Ленинграде. Прогуливаюсь по Невскому про-спекту. Вот та улица с любопытным названием Большая Конюшен-ная. А вот дом, где я более двадцати лет назад снимал комнату. И здание знаменитого на весь мир Эрмитажа. И даже эта отвратитель-ная сырая погода: мокрый снег вперемешку с мелким моросящим до-ждем, затянутое серой пеленой небо, – не могут испортить мне на-строение, когда я пребываю в этом городе. А сколько лет прошло с тех пор, когда я впервые сюда приехал? Тридцать? Нет, больше. Уже почти тридцать четыре. Как быстро летит время. И все же, этот вели-чайший город Петра на меня навевает тоску, воспоминания о про-шлом, которого, по большому счету, у меня и не было. Но те не-долгие годы, которые я проводил между сроками в этом городе, никогда не сотрутся из моей памяти», – так думал Ремезов.

После воровского сходняка Жженый решил на несколько дней задержаться в Ленинграде, встретить Новый год, отвлечься от всех своих дел и просто погулять по городу, после чего вылететь во Львов. Прогуливаясь по Невскому проспекту в эту совсем не по-зимнему сы-рую погоду, он задавал себе один и тот же вопрос: «Сколько еще раз судьба подарит мне возможность быть в моем любимом городе»? По-чему-то в Ленинграде Ремезову всякий раз казалось, что он видит этот город в последний раз в своей жизни. Но годы неумолимо проле-тали, заканчивались срока, и он вновь и вновь возвращался в город на

Неве, в город его давно минувшей молодости.

Да, он вор. Вор-рецидивист. Что хорошего в своей жизни он сде-лал людям? Жженый не раз задавался таким вопросом, но оправда-тельного ответа для себя так и не находил. И даже осознание того, что он по жизни честно пахал на воровской общак, приносил немалые доходы в казну, старался облегчить жизнь несчастных терпил за колючей проволокой, не приносило ему ни малейшего морального удовлетворения. «Ради чего же тогда я все это делал»? – время от времени продолжал задавать себе один и тот же вопрос Петр Павлович Ремезов. Он никогда не крысятничал, не прятался за чужие спины. Он делал свое дело так, как научила его этому жизнь, а иначе он просто не умел. И, быть может, за все эти качества судьба все же как-то щадила его, хотя сам он никогда о пощаде не молил.

Находясь возле дома, где он когда-то снимал комнату, он не-вольно обратил внимание на вывеску, прикрепленную к дверям зда-ния: «Кафе «Посиделки». Время работы – с 10°°до 23°°». Ремезов с улыбкой покачал головой, и вдруг на него вновь нахлынули воспоми-нания. Тот далекий 1960 год, когда он после своего первого срока за-ключения вернулся в Ленинград, будучи уверенным, что никогда больше не окажется в местах лишения свободы и встанет на честный и правильный путь законопослушного гражданина своей Родины.

Жженый решил спуститься вниз, чтобы посидеть часок-другой в кафе, до закрытия которого оставалось еще около трех часов. Первое, что он услышал сквозь густой занавес табачного дыма, войдя в поме-щение кафе, – женский прокурено-пропитый голос:

– Если ты сейчас отсюда не уберешься, я вызову милицию, и за-гремишь на пятнадцать суток.

– Клавочка, родимая, плесни еще соточку, и я уйду, – послышал-ся молящий о сочувствии хрипло-пропитой прокуренный бас.

– Ничего я плескать тебе не буду. Ты мне и так задолжал уже червонец. Вали отсюда подобру-поздорову, иначе пеняй на себя.

– Я завтра получу аванс и долг тебе верну, – вымаливал о пощаде страдальческий бас.

– Какой на хрен аванс? Ты уже полгода нигде не работаешь, а только бухаешь, как свинья. Короче все, я вызываю милицию.

– Все, все, ухожу.

Жженый прошел, как в тумане, сквозь занавес табачного дыма и убойный перегар от алкогольных напитков к свободному столику. Перед его взором открылась все та же картина, как и тогда, двадцать с лишним лет тому назад. Можно было подумать, что за прошедшие годы обитатели этого заведения не выходили из него ни разу, а все это время безвылазно просидели в кафе «Посиделки». И даже женщи-на-официант показалась ему похожей на ту, которая тогда, много лет тому назад, взяла с него штраф в размере трех рублей за разбитую го-ловой Самойлова тарелку.

«Неужели в жизни абсолютно ничего не меняется? – подумал Петр Павлович. – Неужели у людей на протяжении всей их жизни ка-ждый прожитый день похож на предыдущий, как листья на деревьях? Неужели люди приходят в этот бренный мир лишь для того, чтобы есть, пить, наслаждаться жизнью или, наоборот, мучиться, страдать, создавая при этом себе подобных, а затем покинуть эту грешную зем-лю, чтобы навсегда уйти в небытие? Странная все-таки штука жизнь».

Жженый сидел за столиком в кафе, и ему вдруг тоже показалось, что и он не выходил из этого заведения с того далекого 1960 года.

– Что вы будете заказывать? – неожиданно ход его мыслей пре-рвал пропито-прокуренный женский голос.

Повернув голову, он внимательно посмотрел на женщину-официантку, признав в ней ту самую даму из далекого прошлого. «Да, – подумал Жженый, – и впрямь в этой жизни ничего не меняет-ся».

– Ну что разглядываешь меня, как голую бабу в замочную сква-жину? Заказывать что-нибудь будешь? – женщина-официант пере-числила наименования спиртных напитков и закуски.

– Да, буду, – сухо ответил Жженый. – Принесите графинчик водки, кружку «Жигулевского» пива, нарезную сельдь и пару бутер-бродов с сыром.

Как только женщина-официант удалилась, Жженый, закурив сигарету, чуть не замер от удивления. Через два столика, сбоку от него, он увидел сидящих за столом рябого мужчину с профессионально пропитым лицом и двух женщин с лицами, похожими на мужские. Приглядевшись к мужчине внимательней, он узнал в этом опущенном, с крупной щетиной, опухшем, рябом человеке Виктора Самойлова. «Неужели Витька?!» – пронеслось у него в голове.

Да. Это был тот самый Витька Самойлов, с которым еще тогда, в далеком 1950 году, он впервые загремел на нары и с которым после своего освобождения в шестидесятом он встретился в этом же кафе. И вот опять. Поначалу Петр Павлович хотел встать из-за стола и подойти к Виктору, но тут же сообразил, что делать это бессмысленно. Рябой был уже никакой. Его голова постоянно кивала сверху вниз, чем-то напоминая голубя, клюющего зерно. Время от времени он пытался изрыгнуть из себя какие-то непонятные звуки, превращающиеся в коровье мычание, как видно, в адрес своих собутыльниц, производящих впечатление человекоподобных су-ществ.

«Сколько ему сейчас? – подумал Жженый. – Он старше меня примерно на год. Значит пятьдесят один. А выглядит на все семьде-сят. Как все-таки иногда меняются люди».

К столику подошла официантка. Поставила на стол графин с водкой, кружку пива и закуску.

– Скажите, вы знаете этого человека? – спросил Петр Павлович, указав на Самойлова.

– Это Рябой, кто ж его не знает? За четверть века, что я здесь ра-ботаю, этот алкаш задолжал мне…

Жженый достал из внутреннего кармана пиджака портмоне. Вы-нул из него двадцатипятирублевую купюру:

– Этого хватит?

 

 

 

Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82