Авторская страница

поэта, автора-исполнителя песен, прозаика


Владимира Гинсбурга

г.Самара

– Это пока еще не установлено. Но скоро мы об этом узнаем, после вскрытия тел. Могу точно сказать одно: убийство произошло после четырех часов дня, так как до этого времени Васильев был жив и здоров и находился на работе в техникуме. И, как видно, помирать не собирался.

Как только понятая услышала от следователя слово убийство, ей стало дурно.

– За что убили? – в ужасе произнесла она. – Кому они перешли дорогу?

– Вот в этом нам и предстоит разобраться.

– Боже мой! А я-то еще подумала: почему у них в доме два вече-ра подряд свет не горит? Хотела еще зайти проведать, но передумала. Подумала, а вдруг у них там шуры-муры? Любовные дела. А я вдруг приду и помешаю. Вот поэтому так и не зашла. А тут вон оно, какое дело. Убили! И они, бедняжки, уже как два дня были холодные. Про-сти меня, Господи. – Сплетникова в очередной раз трижды перекре-стилась.

– Товарищ следователь, – обратился милиционер Зудов, – при-была труповозка. Спрашивают, когда можно забирать тела?

– Осадчий, вы все закончили? Приехали за телами.

– Да-да, Николай Петрович. Пускай забирают.

Вошли двое крупных мужчин в белых халатах и с носилками. Уложили на носилки сначала тело Васильева и, накрыв труп белой простыней, вынесли из дома. Через несколько минут эту же процеду-ру санитары произвели с телом Хочубей В.Е.

– Все. Всем можно расходиться, – распорядился следователь го-родской прокуратуры. – Дверь в дом и в комнату опломбировать. Ни-кого из посторонних в дом не пускать. – Эти слова были обращены в адрес участкового милиционера Прохора Петровича Ряскина.

82.

Подходил к концу 1981 год. Люди готовились к новогоднему празднику. Последняя неделя уходящего года была на редкость теплая и снежная. Как всегда в эти предновогодние дни, повсюду ощущалась какая-то оживленная суета. Народ торопился запастись к столу всевозможными продуктами, вино-водочными изделиями, подарками, елками, игрушками к ним, часами выстаивая после работы в огромных очередях. В стране, где царил дефицит товаров народного потребления и продуктов питания, люди старались готовиться к праздникам заранее. Например, елками и игрушками запасались чуть ли не за месяц до Нового года. И все же сам Новый год весь народ в стране встречал с огромной радостью, в праздничном приподнятом настроении, с верой в лучшую жизнь и с изобилием на столе всевозможных продуктов и вино-водочных изделий. В каждой семье в квартирах стояли нарядные душистые елки, наряженные красивыми игрушками, шарами и гирляндами. Все люди желали друг другу в Новом году здоровья, счастья, успехов в труде и в личной жизни. Загадывали желания, чтобы все самое лучшее произошло в Новом году, а все самое худшее осталось в старом и никогда больше не возвращалось.

Петр Павлович Ремезов (Жженый) в канун нового, 1982 года пребывал весь в делах. В это время он находился во Львове и прожи-вал в центральной гостинице этого города. Номер-люкс был заброни-рован для него на полгода вперед.

Жженый работал не покладая рук. И не только ради того, чтобы заработать как можно больше денег. Денег у него было предостаточ-но. Он продолжал работать сутками, чтобы отвлечься от мыслей, что он вор-рецидивист, что вся его жизнь проходит то на нарах, то на свободе. О такой ли жизни он мечтал в те первые послевоенные годы, будучи несовершеннолетним подростком? Даже сейчас, когда боль-шая часть жизни безвозвратно утрачена, он продолжал в глубине ду-ши тешить себя призрачной, несбыточной надеждой обрести наконец-то обыкновенное человеческое счастье в виде собственной семьи, с которой в радости, любви и благополучии он прожил бы остаток жизни. Но, вновь возвращаясь к реальной действительности, он отчетливо осознавал, что вместо семьи и собственного очага, его ожидает очередной срок заключения на долгие-долгие годы. Именно поэтому, чтобы не впасть в депрессию или не пуститься в пьянство, кутеж, разврат и тому подобное, он взваливал на себя огромный объем работы, продолжая трудиться сутками не покладая рук.

Во Львове Ремезов занимался бизнесом Арнольда Александро-вича Собержинского. Он являлся непосредственным организатором производства и сбыта выпускаемой продукции в подпольных цехах, действующих в этом городе. Основная часть прибыли переводилась в валюту, значительно пополняя воровской общак. Жженый прекрасно понимал, какие последствия могут ожидать его, попадись он в руки правосудия. За валютные дела, тем более в особо крупных размерах, законом предусматривалась статья от пятнадцати лет лишения свобо-ды до высшей меры наказания. Однако это его ничуть не пугало. Он сознательно ходил по лезвию ножа и даже где-то в глубине души, на каком-то подсознательном уровне, порой желал самому себе, попа-дись он на деле, чтобы его приговорили к вышке. На том бы и закон-чились все его жизненные муки и страдания. Да, за плечами у него уже было почти полвека прожитых лет, из которых два десятка весен и зим он отбухал за колючей проволокой в местах не столь отдален-ных. Ненадолго откинувшись с зоны на волю, он принимался за ста-рые дела, после чего на долгие годы вновь попадал на нары.

«Для чего я живу? Какой смысл в том, что я бесполезно топчу эту грешную землю? Что толку, что я пью, ем, бесцельно прожигаю годы? Ведь, в сущности, кому я в этой жизни нужен, если однажды сдохну, как собака под забором, или где-нибудь в Колымских, Ворку-тинских, Магаданских лагерях? И кто обо мне вспомнит? Кто придет помянуть на могилку безвременно усопшего мученика Петра Павло-вича Ремезова»? – Вот такие мрачные мысли временами посещали нашего героя. Быть может, потому он и желал самому себе, чтобы все его жизненные муки как можно быстрее закончились. Но судьба не торопилась снова бросать Жженого на нары и, тем более, ставить к стенке.

Ремезов готовился к встрече с курьерами из Москвы. По запла-нированному сценарию он должен был встретиться с двумя молоды-ми людьми в кафе-бистро. Он передаст им пачку «Филипп Морис», в которой будут находиться две сигареты, в одной из которых вставлен клочок бумаги с адресом, куда им надлежит прибыть.

Находясь в своем номере-люкс, он готовил грим для изменения внешности. Завтра, 25 декабря 1981 года, в 17?? он должен будет встретиться в кафе-бистро «Синяя Птица» с курьерами, прибывшими накануне из Москвы во Львов.

83.

А в этот день Аркадий Донтц и Леонид Кидайло незадолго до прибытия поезда в город Львов сидели в вагоне-ресторане с новыми знакомыми по купе – Любовью Тарасовной Слащук и Вениамином Владиленовичем Грачом. Вениамин Владиленович снял столик в ва-гоне-ресторане за свой счет. Он угощал новых знакомых по случаю спасенного от вора портфеля, в котором находились очень важные документы. И кстати, этот портфель с документами Грач прихватил с собой в вагон-ресторан, чтобы, ни дай Бог, его не украли из купе за то время, пока они будут праздновать в вагоне-ресторане, произнося тосты за этот же самый портфель. В порыве добрых чувств и будучи уже в нетрезвом состоянии, он приглашал своих новых знакомых к себе домой в гости. На что те любезно соглашались. А для Аркаши Донтца Вениамин Владиленович вообще обещал горы свернуть, если такое вдруг понадобиться. Аркаша хлопал его по плечу и говорил по-панибратски:

– Ничего, Владиленыч, мы с тобой еще такие дела закрутим. Никому и во сне не снилось!

По центральному узлу связи было объявлено:

– Уважаемые граждане пассажиры, экспресс-поезд такой-то, та-кой-то прибывает в город Львов. Убедительная просьба всем собрать свои вещи, сдать проводникам постельное белье и заранее пригото-виться к выходу.

– Что, все? Уже подъезжаем? – спросил изрядно захмелевший Вениамин Владиленович. – А где мой портфель?

– Он у вас в руках, – ответила Любовь Тарасовна. – Поднимай-тесь, пожалуйста, нам пора идти в купе. Надо собрать вещи и успеть сдать постельное белье.

Аркаша и Леня, взяв под руки уже тепленького Грача, повели его из вагона-ресторана в направлении своего купейного вагона, пы-таясь держать равновесие, так как и сами находились в не очень-то устойчивом положении. Наиболее трезвой из всех четверых как все-гда выглядела Любовь Тарасовна.

– Где мой порт-порт-портфель? – еле выговорил по слогам не в меру нагруженный Грач. – В нем находятся особо важные доку-ку-кументы.

– Не волнуйтесь, Вениамин Владиленович, он у меня в руках, – ответила Слащук.

– Отдайте его мне, а то вы его поте-теряете.

Сойдя с поезда на перрон и глотнув порцию свежего воздуха, все четверо понемногу начали приходить в себя.

– Так, дорогие мои попутчики, – в утвердительном тоне заявила Любовь Тарасовна, – сейчас все вместе едем ко мне домой, и никаких возражений! И вы, Вениамин Владиленович, тоже едете с нами, и ни-каких возражений, – продолжила она.

– Но позвольте! Мне сегодня необходимо быть дома. Я выслал же-же-жене те-телеграмму, что двадцать четвертого буду дома.

– Ну ничего, жене объясните, что поезд в дороге сломался, и вы на сутки задержались.

– А что, это неплохое решение вопроса, – поддержал Любовь Тарасовну Леонид. – Едемте с нами в гости к Любови Тарасовне, а назавтра как следует проспитесь и как огурчик предстанете перед своей женой.

Грач, осоловело взглянув на Леню, при этом пару раз качнув-шись взад и вперед, размашисто махнул рукой.

– Ну что ж, друзья! Едемте все вместе к Любови Та-ра-расовне в гости. Разве я могу отказать таким замечательным людям?!

– Какой у вас великолепный дом! – восторгались Кидайло с Донтцем!

– Я бы с удовольствием переехал из Москвы к вам сюда жить, – произнес Леонид.

– И я бы, – добавил Аркадий.

– И я бы тоже, – поддержал своих новых знакомых Вениамин Владиленович.

– А вы-то зачем? Вы же в этом городе и так живете? – с удивле-нием спросила Слащук.

– Да, вы правы, я живу в этом городе, но, к сожалению, не у вас..

– А что, вы бы хотели жить у меня?

– Именно так, потому что вы очень хорошая же-же-же-женщина, – заикаясь, пролепетал директор Текстиль-швей-обувь-торга.

– Сначала разведитесь со своей женой, а уж потом предлагайте свои услуги другой женщине! – возмутился Кидайло.

 

 

 

Страница: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82